Cozy Powell

5 апреля исполнилось 8 лет со дня трагической гибели великого рок-барабанщика Кози Пауэлла, успевшего за отведенные ему полвека поучаствовать в записи более 60 альбомов и бесчисленного количества синглов (и это только официальные данные!), а еще – засветиться в гоночном спорте и прослыть бесстрашным сладкоежкой, обожавшим все живое… Rainbow, Black Sabbath, Whitesnake, Брайан Мэй, Ингви Малмстин – эти названия и имена говорят сами за себя. И это – далеко не полный список исполнителей, с которыми успел поработать этот сильный и вечно жаждущий жизни экстремал, умерший так же, как и жил, - на безумной скорости.

Прошло восемь лет. И что изменилось? А ничего. Солнце светит все так же ярко, весна все так же сменяет зиму… Просто не стало одного из нас… Как сказал бы сам Кози, все так, как и должно быть.

Ничего не изменилось. Только музыкальный мир потерял легенду. Пустота, внезапно возникшая тем апрельским вечером, так и осталась незаполненной. Незадолго до гибели Кози Пауэлла оговаривалась возможность возродить “Rainbow” в классическом составе, но, как сказал тогда Ритчи Блэкмор, «после того, что случилось, нет смысла даже думать об этом»…

А что же о других коллегах Кози?

Брайан Мэй закончил работу над диском, который начал записывать с Кози. Призвав на помощь другого ударника, он доработал альбом, посвятив его Кози. Ударная установка, на которой играл Пауэлл, была оставлена покойным барабанщиком в студии, он готовился сесть за нее, окончательно залечив ногу… Говорят, Мэй оставил ее нетронутой и периодически смахивает с нее пыль. Эта установка очень дорога ему как память о погибшем друге.

Продолжают выходить и неизданные ранее записи с участием Кози. В частности, Гленн Хьюз выпустил уже давно записанный альбом, на котором звучат живые ритмы уже неживого музыканта. Правда, звукозаписывающая компания потребовала переписать материал, считая звучание «старомодным», но диск, записанный 10 лет назад, все-таки увидел свет.

Кроме всего прочего, коллективы разных времен, направлений и возрастов, чтят память великого ударника – кто трибьютом, а кто просто хорошим концертом.

А сам Кози, как и хотел, остался жить в сердцах друзей, коллег и поклонников, в своем огромном музыкальном наследии. Урна с его прахом хранится у Шари, а любимая кошечка перебралась жить к Колину Хэмблину – бедняге пришлось терпеть ежедневные поставки мяса и разные мелкие пакости, унаследованные от прежнего хозяина…

«Всегда тяжело говорить о человеке, которого очень любил как профессионала и друга, когда его больше нет рядом. Он был настоящей силой, и с ней стоило считаться. Я не знаю ни одного ударника, который в глубине души не лелеял бы нежности к нему. Время от времени он мог становиться печально известным хулиганом, но под этой маской всегда был добрым, благородным человеком. Я был просто потрясен яркой мощью и динамикой его игры: всегда придерживаясь простого ритма, иногда он просто взлетал над ударной установкой со сметающей все силой только для того, чтобы снова вернуться к тому, что составляет суть барабанного дела, - приложению всех сил и отсутствию лени…» Эти слова не о Пауэлле. Они были сказаны им самим о Джоне Бонеме. Но сегодня их можно отнести и к Кози, которого запомнили с самых лучших его сторон – дружелюбным, искренним, жизнерадостным человеком с железной силой воли, которая слышна в каждом его ударе… Он не умел бездельничать. Полностью отдавался своему делу. Жил им.

…Лично мне жаль не столько того, что это произошло, сколько того, что Кози, который так любил жизнь, в последний ее момент был полон ненависти. С другой стороны, утешает то, что человек, проживший на полной скорости, умер точно так же. Достойная, пусть даже нелепая, смерть.

При жизни он часто повторял: «I drive like I drum - madly!»

Too madly, Cozy, too madly…

…И все же – спасибо тебе за то, что ты жил на этом свете и оставил после себя море хорошей музыки, она бессмертна.

И в заключение – мое откровенное признание. Пусть оно будет моим трибьютом.

Кози Пауэлл – единственный, кому я завидую. Завидую белой завистью.